Собиратели снов

Мы называем себя собирателями снов. Ночью и днем легкими невидимками мы проскальзываем в ваши жилища, мы забираем самые сладкие сны и самые жуткие кошмары. Зачем? Любой сон можно воплотить в жизнь. Нет, не как написанный сценарий, но как саму суть чувств и эмоций, переживаемых во сне. Светлые сновидения приносят в жизнь тепло солнечных лучей, аромат луговых цветов, звонкую птичью трель. Кошмары – зловонье гниющих останков, злобу, жадность, смертоносный жар или всепроникающих холод. Наша задача, ни мало ни много, забрать сны плохие, навсегда заперев их в своих сердцах, а снам добрым дать дорогу в мир живых. И тогда реальность станет чуть гармоничней, ярче и светлей. А это породит новые безоблачные сны.

Здесь главное вовремя успеть.

И я всегда успевала. Я одна из лучших собирателей. Разве может быть что-то увлекательней, чем проникнуть в чужое подсознание, и не исказить его, не испортить, а наполнить солнечным светом, милосердием и любовью.

Ах, эти сны! Словно драгоценные жемчужины, я нанизывала их на тонкую нитку бус. Сны благоухающие, будто фиалки, розы, лаванда. Детские сны, пахнущие материнским молоком, ванилью и белым луговым клевером. Сны любовников, воплощающие густо-сладкие ароматы сандала, амбры и мускуса. От снов стариков и смертельно больных веет горечью и тленом, но их я могу заменить на тонкий запах цветущей липы.

Я любила в ночной темноте заглядывать в горящие золотым светом окна чужих домов. Я видела жизнь повседневную и простую, ссоры и примирения, ненависть и истинную любовь. Я узнала слишком много чужих тайн, а сколько чужих мечтаний и фантазий я пересмотрела.

И та ночь была такой же… Мягкое мерцание в одном из окон. Но это не жесткий электрический свет. Нет, это маленькое солнце. Лечу, как бабочка на огонек свечи. Стекло не задерживает бесплотную тень. Легким бризом проношусь по комнате. Туда, где кто-то спит безмятежным невесомым сном. А он не очень красив. Жесткие непослушные волосы цвета спелой пшеницы, пожалуй, слишком тонкие губы. Сильный. Чувствую это на расстоянии. А сколько тепла… Обволакивающего, настоящего тепла. Кто ты, мой милый мальчик? Что видишь по ту сторону сна?

Я невольно замираю на несколько мгновений, изучая такого неординарного человечка. Материализуюсь. Подхожу так близко, что чувствую легкое дыхание спящего. Это он. От него исходит свет. Внутренний свет, присущий лишь немногим из людей. Да, хорош. Так же лучезарен, как и его сновиденья.

Впитываю эту красоту и безмятежность…

Наверное, я слишком увлеклась. Он просыпается для меня совершенно неожиданно. Синие глаза сияют ярче июльского солнца, на губах появляется открытая мальчишеская улыбка, он успевает схватить меня за запястье: «-Кто ты, Принцесса?». Я снова его усыпляю и последнее, что слышу тихий вздох и голос: «-Ты мой самый сладкий сон, Принцесса».

Я не помню, как вырвалась из плена этого дома. Несусь прочь со всей возможной скоростью. Но странное дело, всю мою сущность наполняет невиданная эйфория. Такой силы я не чувствовала несколько сотен лет. На горизонте забрезжил рассвет. Неверным движением руки вызываю грозу. Молнии прорезают свинцово-черное небо. Всего за несколько минут на землю обрушивается настоящий летний теплый ливень. Но вот молнии прожигают последние облака, и лучи солнца расцвечивают посвежевший мир во все оттенки, присущие граням бриллианта. На чистом голубом холсте неба появляется безудержно прекрасная многоцветная радуга, яркая и безупречная. Воздух наполняет аромат сирени. Бесценными прозрачными жемчужинами сияют на тонких березовых ветвях капли прошедшего дождя. Я улыбаюсь и добавляю к вихрю яблоневых лепестков стаи белоснежных мотыльков. Немногочисленные прохожие удивленно и счастливо смеются. А когда на их губах расцветают улыбки, мне остается только ответить взаимностью счастью в их сердцах.

Та ночь изменила всю мою жизнь. Да, возможно она стала короче на тысячелетия, но ярче, чем свет падающей звезды!

Я неотступно следовала за ним. Ночью и днем, словно тень, шаг за шагом. Его дом, его друзья, даже она… Я их любила. Я видела, как он танцует – а говорят, люди не летают; я слышала, как он поет – и сожалела, что не для меня; он зажигал полные залы всего парой фраз; и я никогда не встречала людей, которые оставались бы к нему равнодушными, которые не улыбались бы, встретившись с его взглядом. Мальчишка! Безудержно веселый, сумасбродный, уникальный, квинтэссенция самой жизни!

А потом случилось то, что рано или поздно должно было произойти.

Я вошла в штопор и сорвалась со своего небосвода. Нельзя изменять жизнь людей! Нельзя их касаться и менять предначертанное! А я не удержалась…

Ночной город отравлял удушливым смогом и манил сотнями ярких огней. Я знала, где его искать. Клуб… пульсирующая музыка… сигаретный дым…

Мой танец завораживает, как огонь. Белый шелк скользит по бронзе загорелого тела. «Ты знаешь, как двигаются большие хищные кошки? Как перетекают сильные мышцы под мерцающим бархатом шкур?». В каждом движении сила, агрессия, страсть и что-то неуловимо животное. Я отдаюсь ему… этому залу… этой музыке… этому миру… Разжигаю адские костры в сердцах как мужчин, так и женщин. И лишь с последним звуком на моих губах появляется легкая улыбка: «ну что, понравилось, мое солнце?».

Когда изумление в его взгляде проходит, он делает шаг мне навстречу: «- Так ты реальна, Принцесса?!». Просто склоняю голову в ответ. «- И почему я раньше тебя не видел здесь? Как тебя зовут?». О, боюсь, мое имя напоминает крик стрижа или ласточки в небесах, поэтому говорю первое, что приходит в голову: «- Ева». «Черт, теперь я знаю, что случилось с Адамом и змеем в придачу!» — с усмешкой отвечает он.

Это была наша ночь… Ночь моего грехопадения. И много слов. Ни о чем. И танец. Всего один. На двоих. Первый и последний в моей жизни. Первый и последний раз я ощутила силу его рук, жар его тела, запах его волос. Он пел для меня. И одно мгновение я верила ему. Верила, что для нас все еще может быть возможно. И общий дом… и белый лебедь на пруду… под светом угасающей звезды…

А потом исчезла. Не прощаясь. Так, как будто меня никогда и не было рядом.

Завтра я покажусь ему всего лишь очередным чарующим сном. Хотя его друзья меня тоже, кажется, запомнят. И он проищет меня несколько месяцев. Но никто узнает, кем была девушка, танцевавшая в испитом прокуренном баре. А потом он смириться. Женится и обзаведется детьми. Но больше не захочет танцевать, и улыбаться будет чуть-чуть реже…

Я прождала их несколько дней. Они пришли на пятый. Инквизиторы. Двое. Старший смотрел с сочувствием, где-то я его уже видела, второй – совсем юнец – с легким испугом. Они зачитали кодекс, который я и так слишком хорошо помнила, и вызвались сопроводить к месту суда.

Я знала, что меня ждет. Людской ад – детский лепет, по сравнению с наказанием, которое я должна понести за вмешательство в человеческую жизнь. Это будет… НИЧТО. Пустота. Вакуум.  Только я и мои мысли. День за днем. Интересно, насколько хватит моих воспоминаний и силы воли? Когда я все же сдамся и тихо сойду с ума? Сколько на это уйдет веков и тысячелетий? Конечно, когда-нибудь меня простят. И позволят прожить короткую никчемную человеческую жизнь во искупление, совершенного преступления.

Улучив минутку, когда мы остались наедине, молоденький инквизитор тихо шепчет: «- Неужели оно того стоит?». Я еще не лишена своих сил, поэтому просто беру его за руку: чувства и воспоминания хлещут, словно кровь из разорванной сонной артерии. Юноша, побагровев, отшатывается от меня, словно от зачумленной, говорит: «-прости…».

Боюсь, ему теперь тоже придется несладко… Надо все же было быть милосердней…