Вдруг откуда не возьмись в моем доме появились пятьдесят красивых платьев и вопрос «кто ты и фамилия твоя как» через каждые полчаса, мое терпение и так было не примером тибетских монахам, теперь же нервные клетки умирают по сотне за пару минут.

Горюет каждое утро и вечер, накручивая на морщинистые пальца седые коротко стриженные волосы. Для печали есть множество причин: квартира оставленная ворам, что бы те вынесли еще пятьдесят красивых платьев со времен товарища Сталина, соседка, с которой обсуждали неведомые времена сидя на лавочки у парадной, и что-то там еще, среди сплошной печали и бурчания толком то и не разберешь конкретную причину каждодневного воя и желания бежать.

Вылавливать за моим домом удовольствие то еще, легче поймать бешеного пса, что сорвался с цепи у соседей и теперь грызет чужие ноги. Привести и снять двадцать пять платков с головы и все теже треклятые пятьдесят красивых платьев. И вроде худая как доска, а вдруг оп-оп и не узнать под покрывалом сих одеяний. Пока поможешь раздеться, пересмотришь дизайн советских мастеров, тут тебе и узоры и бабочки и заплатки какие-то, но это уже не туда, это уже ближе к 2000му году.

И все бы ничего, и все бы хорошо, и все бы…и если бы не это злосчастное «бы». Теряю рассудок на двоих с бабулей, подскакиваю в шесть утра, и море больше не шепчет мне в голову, что как это –хорошо и спокойно. До него просто нет времени.

некий слон с лошадиными копытами изрядно потоптался на женском самолюбии. потоптал газон основательно и совершенно бездумнно. сорвал своим хоботом все розовые кусты и пожрал ромашки. не то что бы особо больно, нет, просто немного непрятно да и работы прибавилось,-опять же все посадить и убрать за слоном помет.

Татьяна писала Онегину любовные письма, длинные, задушевные, с толикой нежности. Полина пишет Никите смс, коротко, бездушно и совершенно непонятно. Аня молча пялится на экран своего мобильника, без всякий мыслей. Ей еще ромашки заново сажать на том газоне, на котором основательно потоптался толи слон толи лошадь. Работы недели на три, может на месяц. ничего такого, все как обычно, только почему то водка в глотку не лезет и сигареты не куряться. Газон основательно потоптан с одной единственой целью, удобрить и посадить заново??? ничего не ясно, как истинная женщина додумываю до самого ужасного. и да на будущее, не забывайте мобильники дома, в машине или где-то еще, пока вы за ним ходите вашу судьбу решат в момент закипания чайника, раз и навсегда.

мой друг, восмилетней давности, не отвечает на мои письма, не хочет, обижен и крайне возмущен. заимев к двадцати восьми годам пятилетнего сына, мой друг не отпускает меня дальше розового куста, что посадил сам лично в моем же дворе. я каждый день с его подачи ем арбузы, и мой путь кухня-туалет-туалет-кухня изучен до каждого миллиметра на дощатом полу. я ненавижу арбузы и меня тошнит, но в угоду ему продолжаю их есть. а он в ответ на мою снисходительность не отвечает на мои письма. может он чует подвох? ведь он то есть, этот самый подвох. я море люблю, больше всех на белом свете. эти волны соленые соленые, этот песок в волосах, трусах носу и рту, это любовь у меня к морю с рождения что ли. еще розовая моя попка, не знающая ничьих рук кроме маминых, садилась на этот песок и полоскалась в этом море. это любовь, и мой друг восьмилетней давности изучил ее от и до. ревсть эта меня к морю ужасна и совершенно предсказуема, хочется ворчать «фу фу фу» на все его слова.

«егегей море, так и быть я посажу попу в автобус и таки доеду до тебя!»

Где-то ушами моими было услышано, что у каждого человека есть другой с определенным именем. Ну допустим везет вам с Катями, а вот с Клавами отношения не завязываются, и не то, что бы просто, а вообще и сразу, Клавы отбирают у вас все имущество просто зайдя к вам в гости на чай. А вот с Катями все с точностью да наоборот.
Моему мужу везет на Ань (а то ему б на них не везло еще ага ага) и на Насть (откуда они у него берутся эти Насти не понятно), а вот с теми же самими Катями ну полная неразбериха, как только он слышит «Привет, а меня Катя зовут, он тыкает пальцем в какой-нибудь столик  со ловами «Виталик, а вон там девушка моя сидит». Я бы может и оторвала ему уши, да вот только не за что.

Ну мы собственно не об  этом.

Мне как-то феерически везет на Сереж. Был даже период под названием «что ни рожа то Сережа», один Сергей сменялся другим, единственный плюс- моя память не напрягалась запоминанием разнообразных имен, вот тебе Сережа  и наслаждайся. С этим именем у меня не то что не сложилось, а как-то по- другому, это у них со мной не складывается. Я такая дама ветреная и легкомысленная, периодически спешно влюбчивая, что бедные мои Сережи с разбитыми сердцами и прожженной водкой печенью были брошены мной периодичностью один на  три месяца. Я не жестокая ни-ни ни разуууу, просто как то вот так выходило.

Есть еще имя Паша, что вызывает у меня рвотный позыв. Ну не переносит мой желудок звучания этого набора букв. Не надо знакомиться со мной если вас зовут именно так, я молча разворачиваюсь и ухожу без всяких там –«А меня Аня а вон там муж мой посижывает, да-да вон тот с большииими руками».

Есть у меня одно исключение, одно имя, которое встретилось мне всего лишь один единственный раз, и оно уж точно мое,  и складывается и умножается и все так хорошо, что я бы может поделилась с вами, но я дама жадная в этом воросе.

В тот час когда я просыпаюсь и поднимаю свое бренное тело с кровати, мой любимый, задушенный адской жарой и смогом ложиться спать, тенью на те дома, которым я посылала воздушные поцелуи каждую ночь с подоконника того пятнадцатого, что стал мне родным домом ровно на год.

Когда я ложусь спать жизнь моего любимого бурлит пыльным днем, обкатанным адовой жарой ядерного солнца. Я еще не успеваю просмотреть свой первый сон, как он уже доводит до истерики беременных женщин в метро и парках культуры, гоняет детей обратно домой под кондиционер или вентилятор, сплачивает всех работников один желанием бежать на карьер, где раньше добывали песок большие экскаваторы.

Когда я слушая тишину скуривая первую сигарету, ловя краем уха как пролетает шмель в самых отдаленных кустах, когда мой пес подпрыгивает от радости на пару метров ввысь завидя ведро с кашей в моих руках, когда кошка бросает своих трех детей и бежит ко мне на встречу, мой любимый может делать все что угодно хотя по законам жанра он должен ложиться спать.

я купаю пятки в тихом океане, грызу морскую капусту с тихой бухты и второй раз в жизни пытаюсь выковырять краба со дна, пока я ковыряю песок пяткой и захлебываюсь набежавшей соленой волной — я скучаю, я тихо скучаю и считаю минуты до того момента когда снова обниму своего и проглочу свою дозу смога. А пока я Будда. Никаких чувств к лишнему, никакой тоски по утраченному, одна тишина, покой и волны.

Я бы вышла замуж за лесника. И жила бы с ним на той сопке, что торчит из окна моего дома, на первом, где еще клен загораживает половину великолепного вида. Пока я разделывала медведя, что притащил мой муж с охоты, моя мать искала бы меня по тайге, временами, один раз в неделю, уделяя поискам пару часов допустим по средам, в остальные дни она наверное пыталась сделать ремонт в том трехкомнатном дворце заваленном всяких хламом от поцарапанных детских пластинок и проигрывателя, до пакетов с мусором. Она искала бы меня с кульком шоколадных конфет или с пирожными «корзиночка», ведь я же живу в лесу, и питаюсь медвежатиной и мне ведь хочется сладостей, не так ли?

я бы жила со своими гражданским мужем в лесу, у него выросла бы борода до колен и ей он ловил зайцев, потом забывал про них и они разводили бы там свои большие заячьи семьи. Я бы время от времени доставала бы одного нам на ужин, готовила его со сметанным соусом, ведь у нас же есть коза в соседнем шалаше, мы украли ее с деревни внизу сопки, тятя Маша долго материлась нам в след когда мы за рога тащили эту блеющую тварь наверх — в наш дом.

с другой стороны сопки нас окатывало бы море, охотское, в легендах древних айнов оно уносило на дно молодых девушек и те становились китой, которую я вылавливала по утрам и варила из нее самую вкусную на свете уху.

мы ложились бы спать с закатом вставали бы с рассветом, режим «колхоз» замучил бы нас до предела и нервного тика на правом глазу, в конце концов я бы наверное убила своего мужа, задушила бы его бородой, вместе с теми зайцами что расплодились в этих подбородочных волосах как последние проститутки. Закопала бы под соседним шалашом, забрала козу и отвела бы ее тете Маше, которая не веря в свое счастье поколотит меня лопатой, той которой я выкапывала могилу своему мужу. Мама бы давно перестала меня искать и съела бы весь кулек с шоколадными конфетами не оставим мне даже самой захудаленькой. мое возвращение домой было феерически дурацким, я бы с первых минут думала как выскочить замуж за моряка дальнего плаванья и через лет так пять утопить его в океане и забрать его лодку себе.